Илдар Баязитов: Что такое и почему возник «казанский феномен»?

На 1970-е и 1980-е годы приходится рассвет такого явления, которое в советское время получило название «казанский феномен». Считается, что этот термин был впервые использован журналистами «Литературной газеты», которые называли этим термином массовое распространение молодежный уличных преступных группировок. По другой версии авторство этого термина приписывают казанскому социологу Александру Салагаеву, который делал первые социологические исследования этой проблемы.

В 1970-е и 1980-е годы в Советском Союзе враждующие преступные молодежные группировки, объединенные по территориальному принципу, превратили крупные города страны в поле своих битв между собой. Поэтому нам стоит разобраться с этим феноменом.

Что такое молодежные преступные группировки? Если говорить сухим языком, это неформальное объединение молодежи и подростков, которые имеют своих лидеров, свою иерархию отношений, организованность и дисциплину, нормы и правила поведения, определенные обязательства между собой и, что особенно важно, имеют криминальные антиобщественные цели. В каждом таком преступном сообществе формируется криминальная субкультура, которая существенно сказывается на ее членах, как социокультурная среда воспитания.

Такие группировки, на самом деле, появлялись не только в Казани, но и в Москве, Ленинграде и других крупных города СССР, примерно в одно и тоже время. Однако всесоюзную известность в этом контексте получила в первую очередь именно Казань. Почему так произошло?

По мнению заместителя начальника УВД Казани в 1977-1989 годов Александра Авдеева, которое он высказал в 2015 году в интервью телевизионной программе «Город», советская власть не могла признать, что эта проблема имеет общесоюзное распространение и напрямую касается столиц страны. Однако массовость этого явления невозможно было игнорировать и поэтому, по мнению Авдеева, было принято решение признать его только на уровне одного крупного провинциального города, к которым тогда Казань и относилась.

До сих пор нет однозначного ответа, почему в советские годы появились эти молодежные группировки, отличавшиеся крайней жестокостью. Кто-то объясняя этот феномен, говорит о влиянии криминальных авторитетов из мест заключений, кто-то в своем объяснении ударяется в теории заговора. Однако, как я писал раннее, в послесталинское время из-за того, что миллионы советских граждан прошли тюрьмы и лагеря, криминальная культура и тюремные нормы поведения становятся очень влиятельными в советской культуре. Также имеет большое значение и такой объективный процесс как урбанизация, которая активным образом происходила в послевоенное время.

К 1970-м годам в городах Советского Союза скопилось небывалое до того количество людей. Однако материальных ресурсов для удовлетворения потребностей всех слоев населения не хватало и как результат маргинализированная среда породила такие группировки.

Отдельно надо сказать о том, что в разрастании этой проблемы сыграл тот фактор, что довольно долго советская власть практически не боролась с этим феноменом и не судила организаторов таких группировок. Известная казанская журналистка Любовь Агеева, которая посвятила изучению этой проблемы многие годы, считает, что советская власть просто не готова была признать, что в Союзе есть массовая молодежная преступность. Это создало особые тепличные условия, в которых уличная преступность расцвела пышным цветом.

Как результат с 1970х годов в Казани стали появляться такие группировки как «Тяп Ляп», «Жилка», «Хади Такташ», «Перваки», «Калуга», «Суконка», «Грязь», «Куба». Это только самые известные ОПГ. На самом деле, в Казани было около ста больших и мелких группировок, которые делили город на сфера влияния и убивали не только друг друга, но и мирных граждан. Пиком силового противостояния между казанскими группировками стал 1984 год, когда зимой на льду на озера Глубокое для драки «стенка на стенку» собралась около 400 подростков, которые представляли две враждующие группировки – «Жилка» и «Грязь». Эта массовая драка получила название «Ледовое побоище» и стала самым большим по количеству участников и резонансу боем в истории «казанского феномена».

Молодежные преступные группировки имели свою структуру и иерархию, которая строилась на возрасте ее членов. Самых молодых (9-13 лет) называли “салагами”, 14-16-летних называли “супера”, над ними были так называемые «молодые» (17-19 лет), затем «старшие» (20-30 лет) и над ними стояли “деды”, которые были старше 30 лет и имели тюремный опыт, либо были связаны с тюремным миром. Группировщики или гопники, так их называли в народе, имели определенные внешние отличительные атрибуты – носили телогрейки, значки или отказывались носить шапки.

Одной из причин положительного имиджа, которые имели группировки была в том, что всем членам сообщества, кроме “дедов”, было запрещено употреблять алкоголь и курить. За нарушение этого правила следовало довольно жесткое наказание. Молодые ребята занимались спортом, не курили, не пили – конечно, на первых порах это выглядело привлекательно. Но отношение к ним стало резко меняться с первыми массовыми драками, первыми трупами, которые оставались после них и первыми проблемами, которые испытывали из-за них обычные законопослушные граждане.

Однако, какими бы ни были социальные причины этого явления, надо понимать, что его массовость не могла состояться без определенной популярности их идеологии среди социально неблагополучных слоев населения. В некотором роде, те молодые ребята, которые в юном возрасте оказались в составе таких групп были и первыми же жертвами этой криминальной системы. Бедность, отсутствие перспектив, равнодушное отношение к ним советского государства – все это также создавало условия, в которых группировки стали притягательны для детей рабочих. Здесь не надо забывать, что юный подростковый возраст самый сложный период, когда дети могут не чувствовать пределов собственной жестокости.

Культурные и социальные нормы тюрьмы оказали огромное влияние на стиль и поведение этих группировок. В некотором роде именно в этот период происходит прочное вхождение в российский язык и культуру некоторой тюремной лексики и норм.

В 1990е годы хоть происходит закат этого «казанского феномена», но волна поднятая в 1970е и 1980е годы была настолько большой, что даже процесс заката этого феномена также был бурным и сложным. Более того, ослабление государства привело к романтизации образов «группировщиков» советских лет – в то время образ криминального авторитета как некоторого положительного или верного стандарта стал все больше распространяться в нашем обществе.

Однако, в итоге, благодаря усилению государства и работе правоохранительных органов ситуацию удалось переломить. «Казанский феномен» как массовое явление остается в прошлом. Однако здесь не стоит расслабляться, необходимо оставаться начеку, так как тревожные звонки, напоминающие о том времени, довольно регулярно возникают и сегодня надо правильно на них реагировать.

Илдар Баязитов